года назад, Максим Берестов изучил от корки до корки отчет следователей «Перерождения» по делу Аделины Розен. Он, как второй крупнейший акционер корпорации, мог получить к нему доступ по Корпнету — уцелевшему осколку Глобалнета. Причем изучал он его из вполне осознаваемых мазохистских побуждений: чтобы самого себя наказать.

Та история с двумя взбалмошными девицами, случившаяся в июне 2083 года, закончилась через трое суток после того, как Аделина Розен отобрала у своей подруги Ирмы её приобретение и, торжествуя, повезла его домой. Подруге она пообещала, что позвонит ей завтра и расскажет о своих впечатлениях. Уходя, она позаимствовала в доме Ирмы медицинский ортопедический воротник (чтобы придать вертикальное положение шее безликого) и маску-наголовник из латекса, изображавшую знаменитого киноактера начала века Джейми Дорнана.

А Ирма от огорчения даже не поехала в больницу за новым подопытным: засела дома, глуша водку и ожидая звонка от Ады. Что она из дому не выходила — было доказано (впоследствии, когда всё раскрылось, Ирма попала под подозрение, и ей понадобилось алиби). А барышня Розен назавтра так и не позвонила подруге. И та пришла к выводу: Аделина так увлеклась своими экспериментами, что позабыла обо всем на свете. Так что и она может об этой предательнице позабыть. И барышня фон Берг снова взялась за водку.

Но Аделина не позвонила и на следующий день, что показалось Ирме уже по-настоящему странным. Подруга должна была либо похвастаться своим небывалым сексуальным приключением, либо разнести в пух и прах идею использовать таких партнеров. Дочка главврача забеспокоилась — правда, несильно. И стала названивать подруге сама. Однако к телефону та не подходила.

Вот тут уже Ирма начала волноваться всерьез. Она прекратила свои одинокие возлияния, привела себя в порядок и на другой день, утром, отправилась к подруге домой. К тому времени затворничество Аделины в обществе безликого партнера длилось уже почти 72 часа.

Ирма звонила в дверь, стучала, кричала: «Ада, открой», и даже: «Открой, сука!»; ничего не помогало. А между тем от консьержки девушка знала, что её подруга, заявившаяся к себе на квартиру три дня назад вместе с каким-то медлительным красавчиком, больше оттуда не выходила. И тогда Ирма решилась: позвонила отцу Аделины, спикеру Балтийского сената Мартину Розену.

Тот прибыл со своей личной охраной меньше чем через полчаса, а его телохранители сразу же выломали дверь и ворвались в квартиру Ады. Господин Розен и барышня фон Берг поспешили следом. И первым, кого они увидели, едва вошли, был молодой охранник, который пулей вылетел из спальни Аделины и тут же, прямо в прихожей, расстался со своим завтраком. Да и то сказать: мясной запах несвежей крови и тошнотворная вонь экскрементов ощущались даже возле входной двери. Ирма привалилась в прихожей к стене и не пошла дальше: ей сделалось нехорошо. Зато Мартин Розен тут же ринулся в спальню дочери, отпихнув с дороги охранников, которые пытались его остановить.

Аделина неподвижно лежала на своей кровати — совершенно обнаженная, широко раскинув ноги. Она была белее простыни, на которой вокруг её тела расползалось огромное кровавое пятно — уже бурое, засохшее. Вероятно, она была мертва уже как минимум сутки. Однако не это оказалось самой жуткой частью открывшейся картины.

Над Аделиной нависало создание: тоже обнаженное, в резиновой маске на голове, которая являла собой устрашающе правдоподобное изображение человеческого лица. Ступнями это создание упиралось в основание кровати, его согнутые в локтях руки лежали по обе стороны от мертвой Ады, а всё его тело ниже пояса покрывали засохшие размазанные испражнения. Пол существа в маске не вызывал сомнений. Оно (он) всё еще продолжало совершать соитие с бездыханной партнершей: бедра его ритмично дергались.

Двое охранников с трудом оторвали его от тела Аделины (один из них потом скажет, что голое чудище было тяжелым, как мертвец) и швырнули на пол. Но это нечто и на полу продолжало имитировать фрикционные движения. Его огромный, прямо-таки порнографических размеров орган, испачканный засохшей кровью, по-прежнему находился в рабочем состоянии.

И Макс догадывался, из-за чего случилась катастрофа: понимал медицинскую подоплеку произошедшего. Аделину погубил предварительный эксперимент, поставленный её подругой.

Он будто собственными глазами видел, как Ада располагается на кровати, как помещает безликого партнера в ту самую миссионерскую позу, от которой её предостерегала Ирма фон Берг, и как дает существу в маске Джейми Дорнана посыл: сообщает его чреслам колебания с довольно большой амплитудой. Барышня Розен знала то, что знали все: безликие станут повторять изначально приданное им движение бесконечное число раз, остановиться не смогут. Однако она ошибочно полагала: в данном случае остановка произойдет в любом случае — когда у безликого случится эякуляция, и его детородный орган утратит эрекцию. Увы, кое о чем Ада не была осведомлена: в организме мужчин, подвергшихся экстракции, перестает вырабатываться семя. А его последнюю порцию, сохранившуюся со времени пребывания в нормальном состоянии, её любовник израсходовал еще во время эксперимента Ирмы. Так что эякулировать он больше не мог. Как и не в состоянии был по своей воле прервать коитус. И — да: эксперимент барышни Розен показал, что половой акт у безликих мужчин может длиться беспредельно долго.

Аделина, может статься, и заподозрила неладное, но далеко не сразу. Поначалу она, вероятно, даже радовалась необычайной стойкости своего безликого секс-раба. А потом… Кто знает: может, она уже слишком ослабела, чтобы выбраться из-под него. Или потеряла сознание. Или — пыталась звать на помощь, но никто её не услышал.

Розен отказался обращаться в полицию или приглашать судмедэкспертов: заставил Ирму позвонить её отцу и вызвать его на место трагедии. Фон Берг прибыл быстро и констатировал смерть Аделины от внутреннего кровотечения. Причем сказал, что девушка, по его мнению, мертва уже не меньше тридцати часов.

А дальше — началась вторая часть чудовищного действа.

И Макс был почти счастлив, что подъехал к своему дому раньше, чем ему вспомнились все детали этой второй части. Да, жизнь Аделины оборвалась ужасным образом; но с Аделиной, по крайней мере, всё было ясно: она пала жертвой своих доходивших безумия сексуальных фантазий. Однако то, что случилось после, не могло даже считаться безумием. Поскольку те, кто всё это совершил — совершал — вовсе не были безумны в клиническом смысле этого слова. Не могли эти люди и списать всё на мифическую апрозопофобию, поскольку сами являлись её творцами. И не видели кощунства в том наименовании, которое они для себя избрали: добрые пастыри.

Глава 9. Экстренный выпуск новостей

28 мая 2086 года. Вторник. Рига

1

Макс